Даянов Р.М., Залманзон А.М. Клуб совторгслужащих – пример советской клубной архитектуры
21.01.2013
Задачей архитектуры является создание сооружения – материально-вещественной среды, которая служит обстановкой для протекания общественно-необходимых процессов, понимая под процессами не только механическое перемещение, а более полное, всестороннее содержание социальной сущности архсооружений». (А. Чалдымов. К итогам работы по домам-коммунам. 1930)
В 1920 году сгорел почти опустевший Литовский рынок, построенный в конце 1780-х по проекту архитектора Д. Кваренги. Здание разобрали, оставив всего одну лавку, наполовину включенную в возведенный ранее рядом доходный дом (1903 год, арх. В.И. Шене). По решению Президиума Ленинградского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 1928 года областному отделу Союза совторгслужащих (Профсоюз, объединявший советских служащих и торговых работников, образован в 1918 году как Всероссийское объединение профсоюзов служащих, в 1919 году переименован в Профсоюз совработников (позднее – совторгслужащих).
21 мая 1930 года вечерняя «Красная газета» сообщила: «Закончена постройка дома культуры совторгслужащих на территории бывшего Литовского рынка. Сейчас идёт внутренняя отделка огромного здания, могущего вместить 3–4 тысячи человек» (6). был передан участок Литовского рынка, на котором в 1929-1930 годах построен клуб по проекту архитекторов Н.А. Митурича и В.П. Макашова. Торжественное открытие клуба совторгслужащих (С 1931 года – Центральный городской клуб 1-й Пятилетки, с 1978-го – Дворец культуры им. Первой пятилетки) состоялось 11 октября 1930 года.
Конструктивная основа постройки выполнена из монолитного железобетона. Здание решено в стиле конструктивизма, однако лишено привлекательных черт, которые могут быть достигнуты творческим методом этого стиля, – лёгкости и динамизма. Чрезмерно сухой ритм и скучные пропорции фасадного оформления, тяжеловесность приземлённых объёмов без выразительных акцентов и доминант лишили здание выразительности. Кажется, что своей главной задачей архитекторы считали удешевление этой чисто функциональной постройки. Некоторое оживление вносит закруглённая часть здания, выходящая на Крюков канал. Вероятно, она должна была поддержать силуэт башни Литовского замка на противоположной стороне улицы Декабристов. Таким приёмом создавались своего рода «пропилеи» на въезде в Коломну.
В клубе было четыре зала: два театральных на 1100 и 350 мест, лекционный на 260 мест, кинозал на 400 мест, а также библиотека и помещения для занятий кружков (6). Фотографии, сделанные вскоре после окончания постройки, зафиксировали необычное для архитектуры театра решение зрительного зала, пространство которого полностью заполнено креслами зрительных рядов. При этом проходы между рядами в средней части зала отсутствуют. Зал, как в партере, так и на балконе, заполнялся зрителями из двух узких боковых проходов. Таким образом, человеку, сидевшему в середине зрительного ряда, было практически невозможно выйти во время представления. Вероятно, зал был рассчитан на демонстрацию не театральных спектаклей, а представлений специфически клубных форм, активно пропагандировавшихся в 1920-х – начале 1930-х годов: лекции-беседы с музыкальным отделением и инсценировки, длившиеся не более 40 минут (8).
Чрезмерная экономичность и сухость постройки, абсурдное решение зального интерьера выглядят архитектурным отражением идеологии эпохи. В архитектуре клуба запечатлелись насильственно насаждаемые представления о культурном досуге, подобно тому, как архитектура домов-коммун отразила навязанный идеологией быт той поры. В архитектурной периодике 1930-х годов делается различие между клубами и домами культуры, то есть это были здания с несколько различавшимися функциями. Поиски формы работы клуба как места массового воспитания и общения велись на протяжении первого послереволюционного десятилетия. Обсуждения и споры так и не привели к единому пониманию, каким должен быть клуб. Общими для всех точек зрения были признание самодеятельного творчества как основы работы клуба и поиски новой формы театрального действия (8).
В дальнейшем идеология клуба потеряла актуальность. Клубы продолжали строиться при отдельных предприятиях как места для общения и самодеятельного творчества их работников. Одновременно получили развитие новые формы советской архитектуры – дома и дворцы культуры, являвшиеся не только местами общения, агитации и пропаганды, но и культурными центрами с театральными залами для профессиональных театральных представлений.
В 1930-е годы в СССР наметилась социальная стратификация общества. Началось формирование новой элиты – специалистов: квалифицированных рабочих и интеллигенции. Утверждение советского «среднего класса» в социальной иерархии происходило через овладение культурными ценностями, к которым относились семья, образование, искусство, домашний комфорт, потребление, социальный протокол и правила приличия (1). «Изменяется граница между приватной и публичной сферами. В 20-е годы все проявления частного и личного осуждались как контрреволюционные остатки «старого быта», «мещанства», «мелкобуржуазности». В 30-е годы частное (как скрытое) по-прежнему не одобряется, но личная жизнь (семья, индивидуальное потребление) активно пропагандируется.
Эти социальные процессы отразились и в жилищной идеологии, и в практике жилищного строительства»1. Социальные процессы и новая идеология нашли отражение в архитектуре. Пропагандировавшиеся в 1920-х – начале 1930-х годов дома-коммуны с обобществлённым бытом, в которых помещения вспомогательного назначения – кухни, столовые, ванные и прачечные – предназначались для коллективного пользования, не получили широкого распространения в практике. Жизнь показала утопичность идеи обобществления быта. Большинство проектов домов-коммун остались нереализованными, в отличие от «домов для рабочих» с индивидуальными квартирами. Следующим шагом в развитии нового жилищного проектирования стали «дома специалистов» с квартирами, предусматривавшими не только индивидуальные кухню и санузел, но и повышенный комфорт – планировку из нескольких комнат с функциональным зонированием квартиры, и даже комнату для прислуги.
Аналогичные процессы проходили в архитектуре клубных зданий: «В 30-е годы от деятелей искусства стали требовать создания уюта и комфорта. <…>В новых домах культуры появились мягкие кресла, бра, картины, зеркала. В отделанных под красное дерево гостиных проводились танцы под патефон. Нечто подобное пытаются устроить и в ДК Первой пятилетки. В зале ударников вместо диаграмм и графиков – портреты вождей в тяжёлых рамах. Бюст Сталина рядом с его же портретом. Мягкая мебель, беккеровский рояль»6. Изменившиеся стилистические вкусы и сместившиеся социальные акценты привели к неприятию архитектуры конструктивизма и, в частности, клубной архитектуры.
Критику вызывали разобщенность объемов, небольшая высота зданий, плохо сочетавшиеся со складывающейся фронтальной застройкой. В 1937 году, в целом негативно оценивая клубное строительство, Л.А. Ильин писал: «Основным его недостатком является отсутствие дифференцированного подхода к решению клубов в зависимости от их расположения на плане города. Клуб им. Капранова около монументальных Московских ворот и в несколько меньшей степени клуб кожевенников на Международном же проспекте, около районного его центра, являются примерами недоучёта ансамблевых моментов. Оба клуба решены в принципах, допустимых для зон периферических или парковых; они широко разбросаны, расчленены в массах по «функциональным» объёмам, не имеют ясного, цельного, объёмного силуэта и совершенно не соответствуют по малой своей высоте окружающему их строительству. Некоторым исключением в этом отношении является клуб совторгслужащих на улице Декабристов, построенный по проекту архитектора Н.А. Митурича. Однако и он не решён в таком архитектурном плане, который обеспечил бы ему архитектурную долговечность»(3).
В 1929–1930 годах стены разрушенного пожаром здания Литовского замка были разобраны. В 1932 году архитекторами И.А. Меерзоном, З.О. Брод и В.М. Черкасским был составлен проект застройки участка жилыми домами для рабочих и служащих предприятий Союзверфи: заводов им. А. Марти и Судомеха. Поставленное на открытом пространстве, к концу 1930-х годов здание клуба оказалось в соседстве с более высоким зданием Союзверфи, и его архитектура стала диссонировать с окружением. Оценивая градостроительное значение здания клуба, архитектор Д.Л. Кричевский писал в 1940 году: «Одной из первых по времени построек в центре города был клуб совторгслужащих (ныне Дом культуры имени Первой пятилетки) на улице Декабристов у Крюкова канала (архитекторы Н.А. Митурич и В.П. Макашов). Не вдаваясь в характеристику этого здания, не совсем удачного даже и для того периода, следует отметить, что сама его концепция скорее характерна для открытого места, чем для улицы, в особенности, в начале её (возле площади). Положение и конфигурацию угловой части клуба в известной мере определяло стоявшее напротив здание Литовского замка, разрушенного пожаром ещё в 1917 году; но это объяснение не может служить оправданием архитектурных недостатков клуба, поскольку сама архитектура Литовского замка никак не влияла на здание клуба. В конце концов вся эта привязка оказалась ненужной, – замок был снесён, а здание клуба ещё, очевидно, долгие годы будет вызывать недоумение своим положением и обликом, совсем не подходящим для этой части города» (4).
В 1941 году, незадолго до начала войны, был заложен дом на противоположной от клуба стороне улицы – на углу набережной Крюкова канала и улицы Декабристов (улица Декабристов, д. 29а). Его строительство было завершено в 1949–1950 годах (5). (Здание построено по другому проекту. Первоначальный проект дома Союзверфи 1932 года И.А. Меерзона, З.О. Брод и В.М. Черкасского не осуществлён). Здание клуба стало диссонировать со сложившейся фронтальной застройкой улицы Декабристов. Необходимость реконструкции клуба стала очевидной. Проект реконструкции разрабатывался автором первоначального здания Н.А. Митуричем совместно с архитекторами В.В. Горбачёвым и М.Л. Файнбергом. Архитектура здания была переработана в неоампирном стиле. Реконструкция проходила в 1952–1957 годах (7). Реконструкция заключалась в объединении объёмов, перепланировке помещений, в том числе зрительного зала и сцены. Архитекторы усилили акцент угловой закруглённой части, надстроив над ней бельведер. В перестроенном виде здание оказалось более удачным, как в эстетическом, так и в градостроительном плане: «Беспристрастное сопоставление нынешнего и прежнего, довоенного, вида Дворца культуры им. Первой пятилетки заставляет признать, что и по масштабу, и по цельности, предпочтительной для скромного по размерам здания, да и по культуре архитектурного убранства, проявленной здесь Митуричем, здание скорее выиграло после перестройки пятидесятых годов» (6).
1 Герасимова Е. История коммунальной квартиры в Ленинграде [http://old.kommunalka.spb.ru/history/history1.htm]
2 Глезеров С.«Зачистка» Литовского квартала [Интернет-публикация 20.11.2005].
3 Ильин Л.А. Архитектура Ленинграда за двадцать лет // Архитектура Ленинграда. 1937. № 3. С. 4–23.
4 Кричевский Д.Л. Реконструкция и застройка старых частей города // Архитектура Ленинграда. 1940. № 5. С. 52–56.
5 Ленинградская правда. 07.06.1950.
6 Микишатьев М. ДК имени Первой пятилетки // Адреса Петербурга. 2005. № 18-19/30-31.
7 Очерки истории Ленинграда. Т. 4. 1917–1941. М-Л., 1964. 8 Хазанова В. Клубная жизнь и архитектура клуба 1917–1941 гг. М., 2000.</div>
Адрес публикации: http://kapitel-spb.ru/article/%D0%BA%D0%BB%D1%83%D0%B1-%D1%81%D0%BE%D0%B2%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B3%D1%81%D0%BB%D1%83%D0%B6%D0%B0%D1%89%D0%B8%D1%85-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D1%80-%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81/
В 1920 году сгорел почти опустевший Литовский рынок, построенный в конце 1780-х по проекту архитектора Д. Кваренги. Здание разобрали, оставив всего одну лавку, наполовину включенную в возведенный ранее рядом доходный дом (1903 год, арх. В.И. Шене). По решению Президиума Ленинградского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 1928 года областному отделу Союза совторгслужащих (Профсоюз, объединявший советских служащих и торговых работников, образован в 1918 году как Всероссийское объединение профсоюзов служащих, в 1919 году переименован в Профсоюз совработников (позднее – совторгслужащих).
21 мая 1930 года вечерняя «Красная газета» сообщила: «Закончена постройка дома культуры совторгслужащих на территории бывшего Литовского рынка. Сейчас идёт внутренняя отделка огромного здания, могущего вместить 3–4 тысячи человек» (6). был передан участок Литовского рынка, на котором в 1929-1930 годах построен клуб по проекту архитекторов Н.А. Митурича и В.П. Макашова. Торжественное открытие клуба совторгслужащих (С 1931 года – Центральный городской клуб 1-й Пятилетки, с 1978-го – Дворец культуры им. Первой пятилетки) состоялось 11 октября 1930 года.
Конструктивная основа постройки выполнена из монолитного железобетона. Здание решено в стиле конструктивизма, однако лишено привлекательных черт, которые могут быть достигнуты творческим методом этого стиля, – лёгкости и динамизма. Чрезмерно сухой ритм и скучные пропорции фасадного оформления, тяжеловесность приземлённых объёмов без выразительных акцентов и доминант лишили здание выразительности. Кажется, что своей главной задачей архитекторы считали удешевление этой чисто функциональной постройки. Некоторое оживление вносит закруглённая часть здания, выходящая на Крюков канал. Вероятно, она должна была поддержать силуэт башни Литовского замка на противоположной стороне улицы Декабристов. Таким приёмом создавались своего рода «пропилеи» на въезде в Коломну.
В клубе было четыре зала: два театральных на 1100 и 350 мест, лекционный на 260 мест, кинозал на 400 мест, а также библиотека и помещения для занятий кружков (6). Фотографии, сделанные вскоре после окончания постройки, зафиксировали необычное для архитектуры театра решение зрительного зала, пространство которого полностью заполнено креслами зрительных рядов. При этом проходы между рядами в средней части зала отсутствуют. Зал, как в партере, так и на балконе, заполнялся зрителями из двух узких боковых проходов. Таким образом, человеку, сидевшему в середине зрительного ряда, было практически невозможно выйти во время представления. Вероятно, зал был рассчитан на демонстрацию не театральных спектаклей, а представлений специфически клубных форм, активно пропагандировавшихся в 1920-х – начале 1930-х годов: лекции-беседы с музыкальным отделением и инсценировки, длившиеся не более 40 минут (8).
Чрезмерная экономичность и сухость постройки, абсурдное решение зального интерьера выглядят архитектурным отражением идеологии эпохи. В архитектуре клуба запечатлелись насильственно насаждаемые представления о культурном досуге, подобно тому, как архитектура домов-коммун отразила навязанный идеологией быт той поры. В архитектурной периодике 1930-х годов делается различие между клубами и домами культуры, то есть это были здания с несколько различавшимися функциями. Поиски формы работы клуба как места массового воспитания и общения велись на протяжении первого послереволюционного десятилетия. Обсуждения и споры так и не привели к единому пониманию, каким должен быть клуб. Общими для всех точек зрения были признание самодеятельного творчества как основы работы клуба и поиски новой формы театрального действия (8).
В дальнейшем идеология клуба потеряла актуальность. Клубы продолжали строиться при отдельных предприятиях как места для общения и самодеятельного творчества их работников. Одновременно получили развитие новые формы советской архитектуры – дома и дворцы культуры, являвшиеся не только местами общения, агитации и пропаганды, но и культурными центрами с театральными залами для профессиональных театральных представлений.
В 1930-е годы в СССР наметилась социальная стратификация общества. Началось формирование новой элиты – специалистов: квалифицированных рабочих и интеллигенции. Утверждение советского «среднего класса» в социальной иерархии происходило через овладение культурными ценностями, к которым относились семья, образование, искусство, домашний комфорт, потребление, социальный протокол и правила приличия (1). «Изменяется граница между приватной и публичной сферами. В 20-е годы все проявления частного и личного осуждались как контрреволюционные остатки «старого быта», «мещанства», «мелкобуржуазности». В 30-е годы частное (как скрытое) по-прежнему не одобряется, но личная жизнь (семья, индивидуальное потребление) активно пропагандируется.
Эти социальные процессы отразились и в жилищной идеологии, и в практике жилищного строительства»1. Социальные процессы и новая идеология нашли отражение в архитектуре. Пропагандировавшиеся в 1920-х – начале 1930-х годов дома-коммуны с обобществлённым бытом, в которых помещения вспомогательного назначения – кухни, столовые, ванные и прачечные – предназначались для коллективного пользования, не получили широкого распространения в практике. Жизнь показала утопичность идеи обобществления быта. Большинство проектов домов-коммун остались нереализованными, в отличие от «домов для рабочих» с индивидуальными квартирами. Следующим шагом в развитии нового жилищного проектирования стали «дома специалистов» с квартирами, предусматривавшими не только индивидуальные кухню и санузел, но и повышенный комфорт – планировку из нескольких комнат с функциональным зонированием квартиры, и даже комнату для прислуги.
Аналогичные процессы проходили в архитектуре клубных зданий: «В 30-е годы от деятелей искусства стали требовать создания уюта и комфорта. <…>В новых домах культуры появились мягкие кресла, бра, картины, зеркала. В отделанных под красное дерево гостиных проводились танцы под патефон. Нечто подобное пытаются устроить и в ДК Первой пятилетки. В зале ударников вместо диаграмм и графиков – портреты вождей в тяжёлых рамах. Бюст Сталина рядом с его же портретом. Мягкая мебель, беккеровский рояль»6. Изменившиеся стилистические вкусы и сместившиеся социальные акценты привели к неприятию архитектуры конструктивизма и, в частности, клубной архитектуры.
Критику вызывали разобщенность объемов, небольшая высота зданий, плохо сочетавшиеся со складывающейся фронтальной застройкой. В 1937 году, в целом негативно оценивая клубное строительство, Л.А. Ильин писал: «Основным его недостатком является отсутствие дифференцированного подхода к решению клубов в зависимости от их расположения на плане города. Клуб им. Капранова около монументальных Московских ворот и в несколько меньшей степени клуб кожевенников на Международном же проспекте, около районного его центра, являются примерами недоучёта ансамблевых моментов. Оба клуба решены в принципах, допустимых для зон периферических или парковых; они широко разбросаны, расчленены в массах по «функциональным» объёмам, не имеют ясного, цельного, объёмного силуэта и совершенно не соответствуют по малой своей высоте окружающему их строительству. Некоторым исключением в этом отношении является клуб совторгслужащих на улице Декабристов, построенный по проекту архитектора Н.А. Митурича. Однако и он не решён в таком архитектурном плане, который обеспечил бы ему архитектурную долговечность»(3).
В 1929–1930 годах стены разрушенного пожаром здания Литовского замка были разобраны. В 1932 году архитекторами И.А. Меерзоном, З.О. Брод и В.М. Черкасским был составлен проект застройки участка жилыми домами для рабочих и служащих предприятий Союзверфи: заводов им. А. Марти и Судомеха. Поставленное на открытом пространстве, к концу 1930-х годов здание клуба оказалось в соседстве с более высоким зданием Союзверфи, и его архитектура стала диссонировать с окружением. Оценивая градостроительное значение здания клуба, архитектор Д.Л. Кричевский писал в 1940 году: «Одной из первых по времени построек в центре города был клуб совторгслужащих (ныне Дом культуры имени Первой пятилетки) на улице Декабристов у Крюкова канала (архитекторы Н.А. Митурич и В.П. Макашов). Не вдаваясь в характеристику этого здания, не совсем удачного даже и для того периода, следует отметить, что сама его концепция скорее характерна для открытого места, чем для улицы, в особенности, в начале её (возле площади). Положение и конфигурацию угловой части клуба в известной мере определяло стоявшее напротив здание Литовского замка, разрушенного пожаром ещё в 1917 году; но это объяснение не может служить оправданием архитектурных недостатков клуба, поскольку сама архитектура Литовского замка никак не влияла на здание клуба. В конце концов вся эта привязка оказалась ненужной, – замок был снесён, а здание клуба ещё, очевидно, долгие годы будет вызывать недоумение своим положением и обликом, совсем не подходящим для этой части города» (4).
В 1941 году, незадолго до начала войны, был заложен дом на противоположной от клуба стороне улицы – на углу набережной Крюкова канала и улицы Декабристов (улица Декабристов, д. 29а). Его строительство было завершено в 1949–1950 годах (5). (Здание построено по другому проекту. Первоначальный проект дома Союзверфи 1932 года И.А. Меерзона, З.О. Брод и В.М. Черкасского не осуществлён). Здание клуба стало диссонировать со сложившейся фронтальной застройкой улицы Декабристов. Необходимость реконструкции клуба стала очевидной. Проект реконструкции разрабатывался автором первоначального здания Н.А. Митуричем совместно с архитекторами В.В. Горбачёвым и М.Л. Файнбергом. Архитектура здания была переработана в неоампирном стиле. Реконструкция проходила в 1952–1957 годах (7). Реконструкция заключалась в объединении объёмов, перепланировке помещений, в том числе зрительного зала и сцены. Архитекторы усилили акцент угловой закруглённой части, надстроив над ней бельведер. В перестроенном виде здание оказалось более удачным, как в эстетическом, так и в градостроительном плане: «Беспристрастное сопоставление нынешнего и прежнего, довоенного, вида Дворца культуры им. Первой пятилетки заставляет признать, что и по масштабу, и по цельности, предпочтительной для скромного по размерам здания, да и по культуре архитектурного убранства, проявленной здесь Митуричем, здание скорее выиграло после перестройки пятидесятых годов» (6).
1 Герасимова Е. История коммунальной квартиры в Ленинграде [http://old.kommunalka.spb.ru/history/history1.htm]
2 Глезеров С.«Зачистка» Литовского квартала [Интернет-публикация 20.11.2005].
3 Ильин Л.А. Архитектура Ленинграда за двадцать лет // Архитектура Ленинграда. 1937. № 3. С. 4–23.
4 Кричевский Д.Л. Реконструкция и застройка старых частей города // Архитектура Ленинграда. 1940. № 5. С. 52–56.
5 Ленинградская правда. 07.06.1950.
6 Микишатьев М. ДК имени Первой пятилетки // Адреса Петербурга. 2005. № 18-19/30-31.
7 Очерки истории Ленинграда. Т. 4. 1917–1941. М-Л., 1964. 8 Хазанова В. Клубная жизнь и архитектура клуба 1917–1941 гг. М., 2000.</div>
Адрес публикации: http://kapitel-spb.ru/article/%D0%BA%D0%BB%D1%83%D0%B1-%D1%81%D0%BE%D0%B2%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B3%D1%81%D0%BB%D1%83%D0%B6%D0%B0%D1%89%D0%B8%D1%85-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D1%80-%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81/